Вокруг тьма. Она обволакивает его тело и сжимается, превращаясь в кокон. Становится нечем дышать. А когда Лаух пытается сделать вдох, грудную клетку сдавливает от резкой боли, заставляя закашляться. Лаух с трудом открывает глаза, потому что ресницы слиплись от запекшейся крови, капавшей из рассеченной брови. С секунду он не может сосредоточить свой взгляд, потому что перед глазами стоит пелена. Голова невероятно кружится, и Лауху приходится вновь опуститься на землю. Его тело испещрено мелкими порезами, кости переломаны и некоторые торчат прямо из плоти. Не самое приятное зрелище. Лаух заставляет себя приподняться и доползти до дерева, под которое сваливается с душераздирающей болью. После таких повреждений ему будет очень сложно восстановиться. На это у него уйдет как минимум месяц, и то, если хорошо питаться. Если бы не его способности к быстрой регенерации, он бы давно был бы мертв. Мужчина поднимает глаза к небу и пытается определить, какое сейчас время. Сквозь серые облака еле-еле пробиваются солнечные лучи, значит сейчас день. Плохо. Очень плохо. Если солнце выйдет из-за облаков ему будет не просто. Лаух пытается подняться на ноги, опираясь рукой о ствол дерева, и после нескольких попыток у него это получается. Мужчина оглядывается – вокруг лес, голые деревья, под ногами хрустят опавшие пожухлые листья, а значит сейчас осень. Он начинает идти, но его шатает из стороны в сторону, потому что ноги не слушаются его, и ему приходиться хвататься за ветки, чтобы не потерять равновесие и не упасть. Он не знает куда идти, но это лучше, чем остаться там на поляне и ждать, когда же наконец одинокое глупое животное соизволит подобраться поближе к окровавленному телу. К тому же у него сейчас совсем нет сил, чтобы бегать по лесу за мелкой дичью. Через пару часов, может быть и больше, Лаух выходит на извилистую дорогу и пытается запахнуться, чтобы скрыть виднеющиеся кости и не отпугнуть прохожих. Еще через час он улавливает, что неподалеку едет повозка, которая через пару минут оказывается наравне с ним.
-Эй! Парень! – окликает его старик, держащий поводья, и останавливает повозку. Лаух тоже останавливается и слегка поворачивается к мужчине, опустив голову, словно верный слуга. У него появился шанс, который он не должен упустить, напугав седовласого. – Не подскажешь, сколько еще до города? – Лаух бросает взгляд на повозку, в которой лежат только вещи старика. Кажется, он едет в город, чтобы остаться жить там или же он путешествует со своими пожитками.
-Если только ты не откажешься подвезти меня, старик! – чуть хрипло отвечает он и чуть не задыхается от начавшегося приступа кашля, сдавливающего грудную клетку. Мужчина покачивается и пытается схватиться за повозку, от чего старик непроизвольно отсаживается подальше.
-А если ты болен?! – испуганно шарахается от него старик. Он готовиться двинуться дальше, когда его останавливает Лаух.
-Я заплачу тебе. Дорого. Если ты позволишь мне поехать с тобой. – в подтверждение слов к ногам старика падают три золотые монеты. – Этого хватит для начала. – Старик еще несколько минут колеблется, а потом все же соглашается. Он помогает Лауху сесть и трогается с места. Через некоторое время Лаух теряет сознание, и старик еле успевает его подхватить, чтобы тот не свалился с повозки. В этот момент он клянет себя, что согласился с этим подозрительным молодым человеком и решил нажиться. Он мог бы сейчас выкинуть его из повозки и оставить в лесу, все-таки он уже получил пару золотых за свою доброту, но монеты, греющие его карман, тут же дали о себе знать, и старик решил, что сможет потерпеть его еще некоторое время. Когда он наклонился к молодому мужчине, чтобы проверить его пульс, так как он был слишком бледен, глаза Лауха распахнулись, и он встретился со взглядом испуганных карих глаз, которые мигом будто остекленели.
-Наклонись, - скомандовал Лаух и старик послушно наклонился. Мужчина вздохнул. Пить кровь старика ему как-то совсем не улыбалось, но делать было нечего, поэтому мужчина чуть приподнялся, чтобы впиться клыками в шею седовласого. Старик при этом не издал ни звука и даже не пытался сбежать. Его кровь оказалась не такой сладкой, но и этого ему было достаточно, чтобы привести свой облик в более или менее божеский вид.
Лаух чувствовал опьяняющий аромат крови, заставляющей его сердце биться быстрее, чувствовать, будто кровь этого старика течет по жилам, как своя собственная. Этот вкус для него был сейчас самым сладким, словно нектар для божьей твари, и кружил голову Лауху не хуже дорогого вина. Необходимость перекусить переросла в острое желание, как только губ мужчины коснулись капли крови. Непреодолимое чувство голода завладело им, делая похожим на животное, которое только что заманило в свою ловушку очередную жертву и собиралось хорошенько полакомиться. Лишь через некоторое время ему удалось справиться со своими собственными инстинктами, которые порой брали верх над его разумом. Лаух приподнялся, вытирая рукавом кровь с лица. Он чувствовал, что боль от переломанных костей в теле немного утихла, и, кажется, пару из них вернулись на место, не выпирая больше из разорванной плоти, сожженные руки стали принимать свой обычный вид, только кое-где еще оставались уродливые шрамы. В тот момент, когда вампир оторвался от своего занятия, конь, тянувший повозку, неожиданно для него встал на дыбы и громко заржал, привлекая к себе внимание вампира. Мужчина явно забыл о том, что животные обычно очень остро реагируют на всякого рода нечисть. Лаух спрыгнул с повозки и, взяв мужика под руки, потащил его к кустам. Было разумнее оставить его здесь, хотя это было довольно рискованно, так как место было слишком открытое, и люди, идущие по этой дороге, могли заметить его тело. Маловероятно, что о нем кто-то позаботился бы, но вот следы от клыков нельзя было скрыть, а заниматься его упокоением у Лауха не было времени.
Порыв холодного ветра застал мужчину врасплох, разметав иссиня черные, словно ночная тьма, вихры по плечам, полы куртки распахнулись, и мужчина тут же попытался прикрыться. Если бы в его жилах текла настоящая кровь, а тело было таким же теплым, как и шестьсот лет назад, возможно, он бы почувствовал, насколько холодным он оказался. Кроны деревьев зашелестели своими зелеными убранствами, и на щеку Лауху упала небольшая капля. Затем еще одна. И еще несколько упало ему на нос. После чего он услышал шелест листьев. Мужчина выругался и поспешил к повозке. Ветер, будто хотел помешать ему, и поэтому только лишь усилился. Конь, напуганный внезапным изменением погоды, еще больше взбесился, стуча копытами о сухую землю и выбивая глубокие ямки. Вампиру ничего не осталось, кроме как загипнотизировать коня, чтобы утихомирить взбесившееся животное. Ему не нравились такие перепады с погодой. Не хватало еще причуд природы, так внезапно свалившихся на его голову. Вампир поспешил уехать отсюда, потому что небо, кажется, собрало все свои силы и собиралось излиться на сухую землю проливным дождем.
Он не знал, сколько времени прошло с тех пор, когда начался дождь, но вот последняя капля упала на землю, и вокруг стало тихо. Не было ни шума листвы, ни шума дождя, даже конь перестал отфыркиваться и теперь мирно шел впереди. Одежда, превратившаяся в лохмотья, неприятно прилипла к коже, поэтому мужчине пришлось снять с себя рубашку. Сейчас в вечернем свете его кожа казалась слишком светлой, чтобы его можно было назвать живым. К тому же многочисленные рубцы от заклинаний не предавали его телу очарования, скорее наоборот, отпугивали. Сейчас Лаух чувствовал себя намного лучше, чем в первые минуты после того, как очнулся. О том, что от смерти его отделял один шаг, напоминала лишь неприятная слабость в теле.
Серое небесное полотно украсили темные пушистые, словно вата, облака, уносимые легким бризом на другой конец света. Почерневшие от влаги деревья создавали ощущение, что вся растительность в этом мире просто напросто умерла. Наверное, это самое правильное определение из всего, потому что создавалось ощущение, что из деревьев просто выпили всю жизнь, до капли. Будто кто-то невидимый глазу прошествовал по лесу, и эта тьма, шлейфом струящаяся под плащом невидимого странника, окутала все вокруг, а когда странник покинул эти места, вокруг стало слишком голо, слишком тускло, вся свежесть померкла, а жизнь ушла из этих мест. Лишь осенние листья, покрытые золотом, лежали на черной сырой земле. Кое-где на деревьях оставались одинокие листочки, которые пытались прикрыть продрогший ствол, а остальные стояли, больше напоминая собой обычную корягу, будто все деревья перевернули вверх ногами и корни, что должны были врастать в землю, сейчас пытались ухватиться за воздух. Сейчас, после дождя, листья представляли собой жалкое зрелище: перемешавшиеся с грязью они выглядели так, будто вся эта позолота на них была фальшью. То же самое, как если бы обычное железное изделие покрыть позолотой. Со временем она исчезнет, сотрется, померкнет и потеряет всю свою новизну и привлекательность.
Возможно, будь Лаух немного в другом состоянии и расположении духа, ему бы это показалось забавным. Но сейчас его мысли витали далеко. Он размышлял насчет того, кому понадобилось его убивать. Конечно же, таких желающих он мог составить целый список, но чтобы для этого подключать сразу трех магов, к тому же довольно сильных, он не представлял. Его соглашение с Актэа, главой клана, не было нарушено: вампир не вмешивался в дела главы клана и женился на дочери Актэа Ирме. Пока он и предположить не мог, кто захотел, а главное смог приманить на свою сторону трех магов для его уничтожения. Это казалось странным, а уставший вампир никак не мог привести свои мысли в порядок.
Через несколько часов впереди показался небольшой просвет. Это значило, что Лаух либо выехал на небольшую поляну, либо здесь заканчивался лес и начинался чужой город. Хотя для него все они были чужими, потому что единственное место, которое он мог назвать своим домом, было далеко отсюда. Когда мужчина подъехал ближе, он увидел, что лес заканчивается и начинается большое поле. Лаух оглянулся вокруг, и его внимание привлекло небольшое поселение, находящееся чуть вдалеке, почти рядом с лесом, и направил своего коня в том направлении. Он был рад возможности хорошенько отдохнуть, к тому же его конь наверняка тоже устал. Он почти подъехали к поселению, когда из небольшого домика вышел старик, а следом за ним два молодых парня. На поясе у них были небольшие кинжалы. На вид им было лет около двадцати, может быть чуть больше. В их глазах плутала настороженность, а в позе, в которой они застыли, читалась напряженность и готовность в любой момент напасть на странно выглядящего мужчину. До того как подъезжать к деревне, Лаух накинул на свои плечи кожаную куртку. Не то, чтобы он чувствовал себя неуютно без одежды, но его внешний вид оставлял желать лучшего, поэтому незачем лишний раз пугать людей. Как только повозка остановилась недалеко от старика, и он смог разглядеть, что мужчина не представляет никакой опасности, он махнул рукой молодым людям, чтобы те расслабились. Лаух спрыгнул с повозки и неторопливо подошел к троице, немного хромая и заваливаясь на один бок. Ходить было до сих пор трудно, и дыхание его слегка сбилось, поэтому, когда он заговорил, его голос слегка дрогнул.
-Могу ли я узнать, кто здесь главный? – обратился он скорее к самому старшему из них. Вряд ли кто-то из этих юнцов мог им быть.
-Кто ты такой? – не выдержал один из них, тот, что поменьше. Его глаза цвета небесной лазури излучали неподдельный интерес и нетерпение.
-Тише, мальчик мой, - поубавил отец пыл сына. – Не нужно быть столь несдержанным. Так.. что вы там говорите? – старик обратился к Лауху.
-Мне нужен ночлег, – пояснил мужчина. – Я заплачу вам, если вы сможете приютить меня.
Старик задумчиво коснулся своей седовласой бороды и покивал. В этот момент все тот же юноша наклонился и что-то зашептал ему на ухо.
-Отец, но мы не можем его оставить у нас! К тому же мы не знаем кто он! Может быть он бандит! – парень ткнул пальцем по направлению Лауха, на что мужчина лишь приподнял одну бровь, изображая крайнее удивление. Некоторое время молодой парень старался уговорить своего отца отказаться от этой идеи, но тот был непреклонен.
Когда разговор закончился, Лауху показали еще один небольшой домик, в котором он смог разместиться. Ему предложили еды, но он отказался. Он мог прекрасно обойтись без этой людской еды. Однако, когда ему об этом напомнили, неизменный инстинкт дал о себе знать. Нет, он не забыл про него, просто девушка, которая зашла к нему вы глядела слишком аппетитно. Ее волосы были перевязаны какой-то веревкой, поэтому тонкая шея была открыта его взору. Лаух поднялся с кровати, на которую он недавно присел, разбирая вещи старика. Девушка отступила на шаг назад, упираясь спиной в слегка обветшалое дерево. Ее глаза расширились от испуга, когда она поняла, как на нее смотрит мужчина. Он неотрывно смотрел ей в глаза, пытаясь установить контакт. Лаух подошел вплотную к девушке и наклонился к ее уху.
-Ты боишься меня? – он убрал несколько волнистых прядей с ее шеи, проводя кончиками пальцев по нежной коже.
-Н-нет, - она испуганно шатнулась в строну от него, но Лаух смог удержать ее.
-Ну зачем же мне лгать? – его губы тронула холодная улыбка. У него ушло пару секунд, чтобы установить метальный контакт с жертвой, и она сразу же оказалась в ловушке. Он улыбнулся, чувствуя, как девушка расслабляется. Наклонившись к ее шее, которую девушка доверительно подставила Лауху, он, не поколебавшись, укусил ее. В этот раз кровь оказалась намного слаще, чем у того старика. Девушка была очень молода, и кровь ее была полна жизни. Мужчина не сразу почувствовал, что тело прижимающейся к нему девушки ослабло, и она потихоньку стала оседать на пол. Он обхватил ее за талию, придерживая, и отстранился. Сразу же его губы накрыли горячие губы девушки, которая прижалась к нему всем телом. Он оторвался от поцелуя, отодвигаясь от нее.
-Нет, - резко ответил он девушке, которая обвила его шею руками, пытаясь поцеловать.
-Почему нет? – ее тон был слегка обиженным, но это не убавило ее пыл, а даже наоборот.
-Ты мне не интересна, - его голос все еще дрожал после укуса, а мысли в голове путались, превращаясь в кашу. Было бы паскудно, схватись кто-нибудь сейчас этой девушки, которую отправили к Лауху узнать, не нужна ли ему помощь.
-Ты забудешь то, что здесь было, - он подождал несколько секунд, как бы давая девушке возможность осознать, что он сказал. - А теперь ты уйдешь, - приказал он ей тоном, не терпящего возражений, и девушка, словно во сне, послушно вышла за дверь.

Ночь наступала незаметно, протягивая свои длинные щупальца с востока на запад, медленно, словно нехотя поползла меж деревьев, лесов и домов. Вот одним щупальцем она зацепилась за дерево, укутывая его во тьму, и, легко подтягиваясь, накрыла город своей воздушной негой, укутывая словно одеяло. Но вместо того, чтобы греть, она будто пронизала воздух холодными иглами. В этом была виновата еще и осень, которая выдалась на редкость пасмурной и холодной.
Город встретил Лауха непривычным для его ушей шумом. Тишина, которая окружала его на протяжении многих лет в его собственном замке, стала для него постоянной спутницей на многие года. Лаух предпочитал уединение в своем замке и не любил принимать гостей, ведя почти затворнический образ жизни. Карл всегда удивлялся тому, как ведет себя Лаух - он не был похож на обычного вампира. Герцог предпочитал следовать только каким-то своим принципам, известным только ему самому.
Карлу нравилось жить ярко, пышно, словно каждый день для него был последним, словно следующий рассвет он собирался встретить, смотря в окно своего замка. Он любил загонять свою жертву в угол, упиваться ее страхом, чувствовать, как он пронизывает его жертву от корней волос до кончиков пальцев на ногах. Ему нравилось чувство власти над своей жертвой, когда она, дрожа всем телом, оказывалась с ним лицом к лицу. Он любил играть, как хищник играет со своей едой – прижимает лапой, давая понять, что все, это конец, а потом отпускал, давая надежду на то, что она еще успеет скрыться и снова ловил. Ему казалось это забавным, ведь для него люди по своей сути были лишь едой, глупой, неразумной. Поэтому для Карла было дикостью, что Лаух никак не мог принять того, что люди это просто пища, необходимая, чтобы поддержать их силы или же просто поразвлечься. В этом было их существенное различие.
Мужчина шагнул в главные ворота, служившие последней преградой на его пути. В этот раз он был пешим, проще говоря, он набрался сил и в этот раз смог перекинуться в летучую мышь, что существенно облегчило ему задачу, так ему было проще найти город. Вокруг стало темнеть, посему тут и там начали зажигаться огни, в окнах домов отчетливо было видно, как дрожит свет – легкий ветер заставлял огонь покачиваться из стороны в сторону, искажая тени, заставляя их принимать причудливые формы. Постепенно люди, постоянно спешащие куда-то, стали расходиться кто куда: кто-то забирался в свои лачужки, кому-то и вовсе было некуда податься и приходилось ночевать прямо на улице.
Таверна приветливо распахнула свои двери, впуская нового гостя. В нос сразу же ударил неприятный запах сырости, гнили и алкоголя, заставляя Лауха скривить губы от отвращения. Мужчина прошествовал внутрь помещения и сел за один из столиков, который находился почти в самом углу. Почти сразу же к нему подошел мужчина средних лет, слегка заваливаясь на левую ногу. Выглядел он вполне прилично, и Лаух для себя решил, что, возможно, это и есть владелец этого заведения. Мужчина сел напротив вампира за стол и тут же подозвал к себе одну из девушек.
-Тили, - обратился он к хрупкой девушке, которая тут же оказалась около их стола. Слегка опустив голову, она поглядывала в сторону незнакомца, привлекшего ее внимания. В их таверну заглядывали разные люди, но впервые она увидела здесь этого человека, при взгляде на него у девушки шел мороз по коже, а в следующее мгновение она просто вспыхивала изнутри. Темные, словно ночное небо, глаза незнакомца притягивали взгляд, пленили своей красотой, своей глубиной. Где-то на их глубине плескались звезды, а где-то еще дальше маленькие вселенные. В то же время эти глаза излучали холодность, как эти осенние ночи. Пускай взгляд этих бездонных глаз пленил Тили, ей захотелось поскорее убраться отсюда, потому, что от этого человека веяло опасностью. – Тили, принеси нам с этим господином вина! – девушка покорно кивнула и удалилась, а уже через пару минут на столе перед мужчинами стояла бутылка красного вина, которую Элрион, так звали хозяина таверны, услужливо разлил по бокалам.
-Так что же, вы тут проездом? – обратился мужчина уже к Лауху.
-Да. Путешествую, знаете ли, - нехотя поделился с ним вампир, глядя по сторонам. Его внимание привлекли две брюнетки, которые бросали на него жаркие взгляды, о чем-то переговаривались и хихикали. Элрион, кажется, зарабатывал не только тем, что поил половину этого города, но и тем, что его девочки пользовались хорошим спросом. От мужчины не ускользнуло то, что Лауха привлекли его девочки, чем он непременно воспользовался.
-Вики! Лили! – позвал он двух брюнеток. Вампир успел отметить, что Элрион всех девушек называл смешными именами, больше похожими на имена сказочных персонажей, скорее всего, чтобы было проще запоминать.
Лаух и не заметил, как обе девушки оказались около их стола. Одна из них скользнула за спину мужчины и положила обе ладони на его плечи, пока сам вампир договаривался об одной комнате на втором этаже таверны. Элрион сразу же согласился, когда незнакомец предложил не только большую цену, но и комнату собирался снять на всю ночь. Перед мужчиной на стол опустился небольшой мешочек с деньгами, который приятно позвякивал у вампира в руках, заставляя Элриона чуть вздрагивать от предвкушения.
Лаух поднялся на ноги и почти сразу же почувствовал легкое головокружение. Появившийся после вина хмель резко ударил в голову, заставляя мужчину слегка покачиваться на месте. Он подхватил стоящую на столе недопитую бутылку и направился наверх, увлекая двух девушек за собой.