Желтая, искрящаяся жидкость наполняет бокал.
Веселые пузырики поднимаются к верху, закручиваясь в спираль где-то по середине.
100.. 150.. 200..
Глоток, еще один.
Нет, ну точно пить нельзя..
5 минут и уже тянет покаяться, поплакаться, расстроиться и вновь выпить.
10 минут и уже рыдаешь, вспоминая, что было.
До сих пор мучаюсь, до сих пор думаю, до сих пор переживаю.
Глупый ребенок, как же ты не понимаешь, что это плохо кончится?
Продолжаешь упираться. Настаивать на своем.
Мне сказали, с такими как ты нужно обращаться, как с больными.
Душевно больными, которых нельзя воспринимать всерьез.
Не получается, хоть убей.
Всегда, всегда предполагал, что такое может случиться, но надеялся, что этого не будет.
Ошибся, дурак.
А теперь плачет сердце, плачет душа
Словно взяли и вырвали кусок от них.
И хочется, хочется сердце на замок, а ключ выбросить в море.
И в друг выплывет к тому, кто сможет прирости так же.
Веселые пузырики поднимаются к верху, закручиваясь в спираль где-то по середине.
100.. 150.. 200..
Глоток, еще один.
Нет, ну точно пить нельзя..
5 минут и уже тянет покаяться, поплакаться, расстроиться и вновь выпить.
10 минут и уже рыдаешь, вспоминая, что было.
До сих пор мучаюсь, до сих пор думаю, до сих пор переживаю.
Глупый ребенок, как же ты не понимаешь, что это плохо кончится?
Продолжаешь упираться. Настаивать на своем.
Мне сказали, с такими как ты нужно обращаться, как с больными.
Душевно больными, которых нельзя воспринимать всерьез.
Не получается, хоть убей.
Всегда, всегда предполагал, что такое может случиться, но надеялся, что этого не будет.
Ошибся, дурак.
А теперь плачет сердце, плачет душа
Словно взяли и вырвали кусок от них.
И хочется, хочется сердце на замок, а ключ выбросить в море.
И в друг выплывет к тому, кто сможет прирости так же.